 |
Так , 3 мая Лядов встречался с наместником Печерской лавры архимандритом Амвросием , который рассказал об особенностях ритуальных жертвоприношений с точки зрения православных исторических преданий . По предложению вице - директора с просьбой провести специальное исследование следствие обратилось к профессору психологии И.А.Сикорскому . Этот ученый был известен как основатель направления психологии , изучающего бредовые состояния толпы. Встреча А. В. Лядова и Г. Г. Чаплинского с профессором состоялась 8 мая . Из заказанного исследования выросла психолого - психиатрическая экспертиза , представленная на процессе по "делу Бейлиса". Кроме того , А.В. Лядов познакомил Г.Г.Чаплинского с В.С.Голубевым , сыном профессора Киево - Могилянской духовной академии . Этот студент Киевского университета , секретарь черносотенного общества "Двуглавый орел", потратил много времени и сил на частные розыски , связанные с делом Ющинского . Фамилия этого молодого человека неразрывно связана с этим расследованием . Голубев обратил внимание следствия на , в общем - то , очевидную гипотезу , которую никто , однако , до его появления всерьез не исследовал : Ющинского не могли убить далеко от места обнаружения тела. Мальчика убивали не на улице , а в помещении , способном скрыть крики и подозрительную возню . В пещеру его отнесли , скорее всего , на руках ; именно для удобства транспортировки и связали ему запястья за спиной уже после смерти . Тело Ющинского не перевозили на извозчике - любой извозчик запомнил бы поездку в опасное и глухое место Лукьяновского участка с подозрительным грузом . Кроме того , следовало помнить , что на месте убийства Ющинского д. б. быть глина . Идеальным местом убийства , исходя из этих соображений , представлялась В. С. Голубеву огромная усадьба еврея Зайцева и расположенный на ее территории кирпичный завод . Участок Зайцева распологался сравнительно недалеко от пещеры , в которой было обнаружено тело Андрюши Ющинского . Усадьба эта состояла из собственно жилого дома с большим садом , кирпичного завода и больницы при нем . Лица , постоянно проживавшие на территории усадьбы Зайцева , не могли не иметь отношения к убийству Ющинского - таково было твердое убеждение В.С.Голубева . Кирпичный завод работал сезонно - с весны до осени . В марте его штат состоял всего из 5 человек , причем только управляющий Бейлис жил на территории завода , остальные работники приходили из города . В любом его подвале или отдаленном от улицы строении можно было совершить убийство и не рисковать быть застигнутым невольными свидетелями . Весьма укрепило Голубева в этом умозаключении странное и подозрительное событие , свидетелем которому он оказался . Узнав о страшной находке в пещере на Загоровье , Голубев в тот же самый день 20 марта поспешил на это место . В этот и последующие дни он много бродил в окрестностях пещеры , пытаясь постичь логику действий преступников и отыскать хоть какие - то следы их пребывания в этой местности . Наткнувшись на ограждение усадьбы Зайцева , Голубев увидел , что в старом почерневшем заборе выделялась свежеструганная доска , недавно приколоченная блестящим гвоздем . Вид новой доски , закрывавшей пролом в старом заборе , озадачил Голубева . Сверившись с топографическим планом , он убедился , что пещера , в которой был спрятан убийцами труп Ющинского , заделанный пролом и здание конюшни на территории завода находятся на одной линии . Т. е. путь от конюшни к пещере через заколоченный проем был кратчайшим ( и соответственно , оптимальным для преступников ) . Расстояние от заделанного пролома до пещеры составляло 270 метров ; это довольно большое расстояние для человека , двигающегося по пересеченной местности , скорее всего , в темное или сумеречное время , с грузом в несколько десятков килограммов . Понятно , что такой человек ( тем более , если это был убийца ) стремился бы как можно скорее преодолеть это расстояние и закончить неприятную и весьма опасную миссию . Голубев считал , что при всей своей осторожности и находчивости , убийца ( или убийцы ) д. б. нести тело Ющинского по прямой и имено со стороны усадьбы Зайцева . Пораженный этим заключением и собственным открытием , Голубев поспешил в полицию и рассказал обо всем Мищуку . Тот от студента отмахнулся . Напомним , что в те мартовкие и апрельские дни киевские сыщики вовсю отрабатывали версию о причастности к убийству родственников мальчика . Но Голубев не унимался ; на встрече с Чаплинским он обстоятельно изложил свою версию . Прокурор понял , что не следует пренебрегать этой информацией и обязал Фененко провести осмотр усадьбы Зайцева в целом и забора ее в частности . И 7 мая следователь В.И.Фененко произвел в присутствии понятых осмотр усадьбы . Голубев был потрясен увиденным : во многих местах забора красовались свежеструганные доски , приколоченные новыми , блестящими гвоздями . Всего таковых досок Голубев и Фененко насчитали 12 штук . Ничего этого не было и в помине в конце марта 1911 г. Невидимый противник словно постарался замаскировать злосчастный пролом ; кто читал "Кота в сапогах" братьев Гримм , поймет невольно напрашивающуюся аналогию . Кроме того , за три дня до визита на кирпичный завод чинов полиции - 4 мая 1911 г. - пожар полностью уничтожил деревянное здание конюшен . Происшедшее столь сильно напоминало уничтожение следов , что Голубев прямо заявил о своем недоверии чинам полиции , которые сознательно , по его мнению , затянули на полтора месяца рассмотрение его заявления . О результатах майского осмотра завода Зайцева Г.Г.Чаплинский доложил Министру юстиции :"ничего подозрительного обнаружено не было , и никаких подвалов , о которых также упомянул Голубев, там не оказалось". Приказчиком кирпичного завода , проживавшим в усадьбе Зайцева , был Менахем - Мендель Тевелев Бейлис . Именно в эти майские дни его имя впервые появилось в деле об убийстве Андрюши Ющинского , чтобы в дальнейшем остаться связанным с ним навсегда. Между тем , привлеченный к усилению следственной группы становой пристав Н. А. Красовский придал делу неожиданный поворот . Полагая , что убийство Ющинского - лишь имитация "ритуального" преступления , он посчитал необходимым внимательно изучить родственников мальчика . Внимание сыщика и его помощников А.Д.Выгранова и А.К.Полищука привлек дядя Ющинского - Федор Нежинский . Скрытое наблюдение за ним позволило Красовскому заключить , что дядя ведет собственное расследование обстоятельств гибели племянника. Поскольку , формально это было незаконным , 3 июня 1911 г. Красовский арестовал Нежинского . Допросив его , сыщик узнал , что тот сумел отыскать важного свидетеля , остававшегося до той поры неизвестным следствию . Этим свидетелем был печник В.И.Ященко . В день убийства Ющинского он видел подле пещеры человека , в описании которого Нежинский узнал Луку Приходько , отчима Андрюши . Т.о. следствие неожиданно вернулось к лицу , подозревавшемуся и прежде , но уже на новом уровне : теперь у следствия был свидетель. На очной ставке В. И. Ященко показал , что Лука Приходько имеет большое сходство с человеком , которого он видел у пещеры. При обыске у Приходько была найдена выполненная карандашом записка с описанием расположения на черепе артерий и костных швов у детей и взрослых людей . Помимо Луки Приходько были арестованы и его пожилой отец , и родной брат , и дядя Андрюши Ющинского по отцовской линии - Василий Чирков . Информация эта оказалась столь важной , что вновь открывшиеся обстоятельства были подробно изложены Г.Г.Чаплинским в письме Министру юстиции И.Г.Щегловитову от 1 июля 1911 г. В самом начале лета произошел еще один внешне не связанный с убийством Ющинского , но важный для понимания дальнейшех событий инциндент . 7 июня 1911 г. прокурор киевского окружного суда Н.В.Брандорф предложил жандармскому управлению арестовать некую Веру Владимировну Чеберяк , жену почтового чиновника . Сын ее - Женя - был сверстником и другом Ющинского . Семья Чеберяк жила на Загоровье , по адресу : Верхне - Юрковская ул. , 40 , относительно недалеко от места обнаружения тела Ющинского . В. В. Чеберяк хотя и происходила из дворянской семьи , репутациюи имела дурную ; ее родной брат Петр Владимирович Сингаевский был профессиональным вором и квартиру сестры не раз посещали известные воровские "авторитеты" . Вера Владимировна Чеберяк впервые была допрошена полицией 22 апреля 1911 г. именно как мать друга погибшего. Сам Женя после первоначальных полицейских опросов в апреле впервые был официально допрошен следователем несколько позже - 11 мая 1911 г. Допрос этот проходил в присутствии матери , как и требовал того закон , и содержал весьма уклончивые формулировки ответов. И мать , и сын на своих первых допросах рассказали об обстоятельствах , при которых видели в последний раз Ющинского , о его похоронах , брошенных там листовках антисемитского содержания и прочем , не сообщив ничего такого , чего бы не знало к тому моменту следствие . Интерес к этим фигурам проснулся у Н.В.Брандорфа к моменту отъезда из Киева вице - директора 1 департамента министерства юстиции А.В.Лядова , т.е. к концу первой декады мая. Во - первых , потому , что семья Чеберяк жила , как и Бейлис , недалеко от места обнаружения тела Ющинского ; а во - вторых , потому , что их квартира служила воровским притоном . И одновременно с интересом , проявленным полицией к усадьбе еврея - сахарозаводчика М.И.Зайцева , прокурор Киевского окружного суда Н.В.Брандорф обратил свое внимание на бывшую до того второстепенной свидетельницу В.В.Чеберяк. Следует отметить , дабы понятнее стали скрытые пружины закручивавшейся интриги , что Н.В.Брандорф ни в этот момент , ни позже , не разделял ритуальной версии преступления. И в то самое время , когда его начальники - А.В.Лядов и Г.Г.Чаплинский - уже приступили к серьезному обсуждению этой гипотезы , Н.В.Брандорф делал все возможное , чтобы ее скомпрометировать. Опасаясь противодействия Чаплинского , Брандорф даже приказ об аресте Чеберяк отдавал втайне от своего начальника. Эта работа по развалу следствия изнутри стоила впоследствии ему ( и некоторым другим персонажам этой драмы ) служебной карьеры. В.В.Чеберяк была арестована 9 июня 1911 г. Это был очень странный арест , проведенный в порядке положения о государственной охране . Т.е. женщину изолировали в тюрьме без выдвижения формального обвинения , просто , как подозрительный и неблагонадежный "элемент". Это была норма , допустимая в отношении политических преступников , но ее применение к В.В.Чеберяк на том этапе следствия представляется полным произволом . Меж тем , улики , собранные против Луки Приходько сыщиком Н.А.Красовским , рассыпались , в который уже раз - и не последний ! - опозорив полицию. Многозначительная записка о височной кости и венах на голове , как оказалось , выпала из медицинского справочника , отданного в переплет ( напомним , что Приходько был переплетчиком ) . Добросовестный мастер поднял выпавший лист и убрал в свой кошелек , дабы вернуть заказчику . Розысканный владелец справочника подтвердил свое авторство . Лишь после этого и сами полицейские признали , что подобная красноречивая улика выходила за очевидные рамки здравого смысла . В самом деле , для чего малограмотному переплетчику делать надписи на латыни , которые он не мог прочесть ? Опознание же печником Ященко на очной ставке Приходько вообще было сфальсифицировано Красовским . Для придания Луке Приходько требуемого типажа его подстригли , сбрили бороду , перекрасили в черный цвет рыжие усы , переодели в пальто и круглую шляпу , каковых он не имел в своем гардеробе . Столь грубое нарушение принятой процедуры опознания по сути своей являлось умышленным попранием законности . Примечательно , что когда хозяин переплетной мастерской Колбасьев заявил в полиции , что Приходько работал у него в ночь на 12 марта , а потому никак не мог убить своего пасынка , Красовский в ярости закричал на него : "Молчи , старый арестант , если будешь это повторять , получишь двенадцать лет каторги !" Следует сказать в оправдание полиции , что само по себе недоверие родителям и близким погибшего ребенка есть аксиома сыска . Опыт показывает , что преступления против детей обыкновенно совершают либо люди совсем случайные , либо напротив - близко стоящие к ним . Родителей - детоубийц совсем не так мало , как может подумать человек несведующий . Именно поэтому опытный сыщик всегда очень тщательно проверяет близких погибшего ребенка и не доверяет им полностью . Это соображение отчасти оправдывает как Мищука , так и Красовского , но оно , разумеется , не снимает с них позора за те гнусные мошеннические и даже палаческие приемы , которые они пустили в ход , стремясь фальсифицировать расследование . Арест Веры Чеберяк по закону был ограничен месяцем. 9 июля его срок истекал , и она должна была быть либо освобождена , либо задержана новым постановлением. Прокурор М.В.Брандорф разрешил оставить В.В.Чеберяк под стражей ; постановление этом об выписал Н.А.Красовский. В начале июля оживилась монархическая пресса , негодуя на вялое течение следствия. Газета "Земщина" в номере от 3 июля открыто написала : "к сожалению , на киевского прокурора полагаться нельзя. Ему , видимо , интересы иудеев дороже правосудия"; раздались голоса об отзыве дела из ведения киевской прокуратуры и передаче его одесской. 9 июля 1911 г. к следователю В.И.Фененко агентом Адамом Полищуком был доставлен на допрос в качестве свидетеля некто Казимир Семенович Шаховской , фонарщик по профессии. Некоторое время он жил в одном доме с В.В.Чеберяк , хорошо знал ее и ее детей. На первом допросе Шаховской показал , что в день исчезновения Андрюши Ющинского , он видел мальчика около 8 часов утра на Юрковской улице возле дома Чеберяк. Андрюша был без пальто и книг с тетрадями ; показание это было тем более примечательно , что книги и тетради , с которыми мальчик ходил в училище , были обнаружены в пещере рядом телом убитого. "Куда пошел Женя Чеберяк и Андрюша Ющинский я не знаю , только с тех пор Андрюшу Ющинского я уже не видел",- показал на этом же допросе К.С.Шаховской. Куда бы ни пошли мальчики , по мартовскому снегу и утреннему морозцу без шинелей и картузов далеко уйти они не могли - это было очевидным. В самом конце допроса Шаховской объяснил причину многомесячного утаивания столь важной информации : "Боялся я впутываться в это дело , потому что ... меня всегда могут подколоть те , кому не понравится мое показание". Допрос Шаховского состоялся в присутствии Г.Г.Чаплинского и прокурор окружного суда придал огромное значение полученной информации. Прежде всего , становилось очевидным , что на официальных допросах ни Чеберяк - мать ( 22 апреля и 24 июня ) , ни Чеберяк - сын ( 11 мая ) не сказали всей правды , а именно : они видели Ющинского в день исчезновения и он , очевидно , заходил к ним в дом , где и оставил свои вещи. Но предположение о том , что Чеберяки убили Ющинского , казалось прокурору все же слишком фантастичным : квартира их распологалась на втором этаже , внизу были соседи , там же на первом этаже была и весьма посещаемая винная лавка , соседи были и во флигеле во дворе ; тонкие дощатые стены не могли бы скрыть неизбежных криков жертвы ... Квартира Чеберяк была очень неудобным местом для такого убийства : много чужих глаз , чужих ушей , да и в собственном же доме - трое родных детей , хорошо знающих Андрюшу Ющинского. Кроме того , особый смысл крылся и в словах фонарщика о том , что его могут "подколоть" ; необузданный нрав Веры Владимировны Чеберяк был хорошо всем известен - достаточно упомянуть , что тремя годами прежде описываемых событий она плеснула в лицо своему любовнику Павлу Мифле серную кислоту. Любовник был изувечен , остался слепым , Чеберяк же была оправдана по суду. Хорошо были известны полиции и связи этой женщины в криминальном мире. Летом 1911 г. велись расследования ряда ограблений магазинов в г.Киеве и подозреваемые - Б.А.Рудзинский и И.Д.Латышев - опрашивались на предмет их отношений с В.В.Чеберяк. По указанию Чаплинского допрашивается жена Шаховского - Ульяна , которая подтвердила в общем слова мужа. В целом же , показания Шаховского снимали подозрения в отношении В.Чеберяк и поэтому 13 июля 1911 г. прокурор Г.Чаплинский предписал выпустить ее из - под ареста , что и было сделано на следующий день. Фонарщик выдвинулся на роль главного свидетеля и 18 июля последовал новый допрос. На нем Шаховской сделал новое заявление : "Усадьба , в которой живет Чеберякова , расположена рядом с заводом Зайцева ... Заведовал всей усадьбой приказчик Мендель ... Я знаю , что Мендель в хороших отношениях с Чеберяковой и бывал у нее". Очень важно было то , что и дом Чеберяк , и усадьба Зайцева , и пещера , в которой был обнаружен труп Андрюши Ющинского , территориально были расположены близко друг к другу - речь шла о каких - то сотнях метров. Где - то тут и должен был быть убит мальчик - это казалось логичным и очевидным. На этом этапе следствия ситуация начинает приобретать черты классической драмы с единством места , времени и обстоятельств. На третьем допросе - 20 июля - К.Шаховской дополнил свои прежние показания , сказав , что через три дня после того , как последний раз видел Женю Чеберяк с Андрюшей Ющинским , он опять повстречался с первым и спросил , как тот погулял с приятелем. Женя Чеберяк ему , якобы , ответил : "Нас спугнул в заводе Зайцева недалеко от печки какой - то мужчина с черной бородой , а именно Мендель , приказчик заводской усадьбы". И от себя уже Шаховской добавил : "Вот почему я и думаю , что в убийстве этом принимал участие этот самый Мендель , а Женька Чеберяк просто заманил в эту усадьбу Андрюшу". В тот же день прокурор Г.Г.Чаплинский пригласил к себе начальника Киевского охранного отделения подполковника Н.Н.Кулябко и предложил ему задержать М.Бейлиса в порядке охраны. В ночь с 21 на 22 июля 1911 г. наряд из 15 жандармских офицеров и унтер - офицеров с Н.Н.Кулябко во главе в присутствии представителей прокуратуры произвел аресты Менделя Бейлиса , его 9 - летнего сына Давида и обыск квартиры. В то же самое время - 22 июля - вторично арестовывается Вера Чеберяк. Позиция следствия определилась к этому времени достаточно четко : ритуальная версия становится доминирующей. Свое место в ней имеет и В.В.Чеберяк ; по представлениям о хасидском ритуале сбора крови , как его излагал в свое время В.Даль , христианский ребенок , невинный как агнец , д.б. продан христианином же за сумму , кратную 30 ( символическое напоминание о 30 сребренниках Иуды ). Вера Чеберяк как раз и могла быть таковой продавщицей чужого ребенка , а ее сын Женя при этом д.б. до последнего момента усыплять бдительность жертвы. Упоминание печи для обжига кирпича в показаниях К.Шаховского , привлекло внимание к этому сооружению . Всего таковых печей на территории кирпичного завода было две . Они были идентичны и представляли собой довольно внушительные сооружения ; в них закатывались вагонетки с кирпичными формами , заполненными сырой глиной , в двери свободно проходил взрослый мужчина ; стены большой толщины служили прекрасной изоляцией для шума изнутри ; регулярно разводимый внутри огонь уничтожал все возможные улики . Во время майского обыска в усадьбе Зайцева полиция искала подвал , ибо именно подвал рассматривался как наиболее вероятное место преступления. Но подвала не имело ни одно здание усадьбы. Тогда и в голову никому не пришло вместо несуществующего подвала поинтересоваться печью. Осмотр печи провел дознаватель Н.А.Красовский. 29 июля 1911 г. он сообщил следователю В.И.Фененко : "В этой печи , по моему мнению , скорее всего и было совершено убийство Андрея". Касаясь роли Веры Чеберяк и ее сына в деле , Красовский так выразил свое мнение о них : "Я не сомневаюсь в том , что все время он ( Женя Чеберяк ) находится под исключительным влиянием своей матери ... , несомненно знающей многое по этому делу и не желающей также ничего сказать". Некоторое время М.Бейлис содержался под арестом прямо в охранном отделении. В тюрьму он был переведен только 28 июля. Сын его был выпущен после допроса 25 июля 1911 г. Официально обвинение Бейлису было предъявлено 3 августа. Следователь В.И.Фененко отказывался это делать , мотивируя свой отказ недостаточностью собранной доказательной базы. Прокурору Г.Г.Чаплинскому пришлось письменным распоряжением обязать В.И.Фененко предъявить Бейлису обвинение. Очевидно , что уже в начале августа 1911 г. Чаплинский почувствовал нарастающее напряжение в отношениях с некоторыми из своих коллег. Пройдет немного времени и существование скрытого противостояния , результаты которого выплеснутся на страницы трибуну Государственной Думы и страницы газет , станет достоянием гласности. На следующий день после предъявления Бейлису официального обвинения , полиция была информирована о том , что все трое детей ( дочки Валя и Люда , сын Женя ) Веры Чеберяк тяжело больны : они доставлены в Александровскую больницу в тяжелом состоянии , бредят . ( Любопытно то , что Василию Чеберяку - отцу детей - не сразу удалось пристроить заболевших в больницу ; в двух местах он получил странный немотивированный отказ и лишь в третьей по счету больнице - Александровской - согласились принять детей ! ) Это был удар по следствию , тяжесть которого едва ли можно переоценить : несколько месяцев важнейшие свидетели были вне поля зрения правоохранительных органов и - пребывали в полном здравии ! - но лишь только следствие осознало исключительную ценность этих лиц , как они тут же были выбиты из процесса дознания ! События первой декады августа 1911 г. представляются , безусловно , весьма загадочными. И время до сих пор не пролило свет на происшедшее тогда. Можно лишь констатировать , что все дальнейшие перипетии "дела Бейлиса" прямо вытекают из августовской трагедии ; не случись ее , или имей она другие результаты , совсем иное "дело" получили бы мы в итоге. Уже 6 августа врачи проинформировали жандармерию , что дети , видимо , безнадежны. На следующий день Г.Г.Чаплинский отдал распоряжение выпустить из - под ареста В.В.Чеберяк - проститься. Мать сразу же забрала сына из больницы и провела последние сутки с ним на руках. Подле , в квартире Чеберяк , все время находятся прикомандированные Красовским агенты Выгранов и Полищук. Они были свидетелями последних часов жизни Жени Чеберяк , а через несколько дней - и его сестры Валентины. Женя скончался 8 августа 1911 г. в тяжелых муках. В своих показаниях следователю Фененко от 11 августа Адам Полищук так описывал последний день мальчика : "... он все время бредил и только несколько раз на очень короткое время приходил в себя. В бреду он все время произносил имя Андрюши ... В бреду он кричал : "Андрюша , Андрюша , не кричи !" Когда же покойный Женя приходил в сознание , Вера Чеберяк брала его на руки и говорила ему , указывая на меня и Выгранова : "Скажи им , дорогой сыночек , пусть они тебя и твою маму не трогают , так как мы оба ничего не знаем по делу Андрюши Ющинского" , на что Женя ей отвечал : "Оставь , мама , мне тяжело об этом вспоминать" Женя несколько раз приходил в сознание , и мать его , Чеберякова , все усилия прилагала к тому , чтобы он не сказал чего - нибудь лишнего". События в доме Веры Владимировны Чеберяк взорвали общественное мнение. Газеты всех направлений писали о происшедшем , высказывая прямо противоположные версии. Официальной версии - смерть от дизентерии - не поверил никто. Газеты левого направления прямо обвиняли В.Чеберяк в отравлении детей ; примечательно , что даже ее соседи высказывали такого рода подозрения - уж больно крут был нрав этой женщины ! Издания монархического направления повернули свои обвинения против евреев. Надо заметить , что ряд доводов позволяют исключить В.Чеберяк из числа подозреваемых. Самый главный состоит в том , что вплоть до 7 августа она находилась в тюрьме. Да и посягательство матери на убийство троих своих детей - это нечто совсем уж запредельное , подобное изуверство выходит за рамки всякого здравого смысла. А Вера Владимировна Чеберяк на всех этапах "дела Бейлиса" демонстрировала его присутствие. Но самое главное соображение , свидетельствующее против отравления ею Жени , заключается в ее поведении в последние часы жизни сына : к умирающему мальчику на последнее причастие был приглашен священник о.Федор Сенкевич . Человек этот был одним из известнейших и популярных в народе деятелей монархической организации "Двуглавый орел" . Достаточно упомянуть , что через две недели после описываемых событий он будет приветствовать от лица общественности прибывшего в Киев Императора Николая Второго , а 1 октября 1911 г. он станет председателем всего союза "Двуглавый орел". Чеберяки жили не в его приходе , потому Вера Владимировна могла вполне обойтись и приглашением другого , менее известного священника . Будь она отравительницей своих детей , именно так она бы и поступила , ибо было очевидным , что о. Федор Сенкевич не тот человек , который будет молчать , столкнувшись с таким чудовищным в глазах православного человека преступлением как материнское детоубийство . |
 |